Следж-хоккеист Дмитрий Лисов: желание играть и добиваться побед по-прежнему есть

Капитан сборной России по следж-хоккею, серебряный призер Паралимпийских игр — 2014 Дмитрий Лисов присоединился к команде амбассадоров федерального проекта «Спорт — норма жизни» нацпроекта «Демография», куда также вошли фигуристка Евгения Медведева и лыжник Александр Легков. О том, как в 11 лет он пришел в спорт, почему звание спортивного амбассадора можно сравнить с маяком в океане, и о своих надеждах в эпоху коронавируса Лисов рассказал в интервью порталу в преддверии Дня хоккея.

— Дмитрий, с Олимпиады в Сочи почти семь лет прошло. Многое в вашей жизни с тех пор изменилось?

— Не сказал бы — дом, работа, хоккей, основы все те же. Благо в следж-хоккее у нас появились новые ребята, не дают нам, «старикам», застаиваться — приходится раз за разом добавлять, работать усерднее и усерднее. Наконец-то появилась та самая конкуренция, о которой мы столько после Игр говорили. Если к Сочи у нас вообще был один состав, сейчас появились перспективные хоккеисты. К сожалению, не так много, но работа над этим идет.

— Часто с коллегами-журналистами вспоминаем вашу сборную образца Игр в Сочи: немногословные, серьезные, даже угрюмые парни. Особенно на фоне тех ваших соперников, которые как дети с шутками и прибаутками играли в Олимпийской деревне в хоккей пластмассовыми клюшками с шариком.

— Да мы и сейчас не особо изменились. Просто мы сами по себе такие, плюс многие из нашей команды с северных широт России — кто с Урала, кто из Сибири. Мы действительно не сильно эмоциональны на людях. Внутри команды другое дело, конечно. Здесь дело больше в ментальных вещах, и те же канадцы легче в этом отношении. Но перед финалами мы все, наверное, похожи.

— Вспоминаете тот финал с американцами?

— Конечно, вспоминаю. Пересматриваю, вижу ошибки и недочеты. Но все-таки это уже в прошлом, это история. Историю нужно помнить, чтобы в дальнейшем не допускать ошибок. Я рад, что в моей жизни были те эмоции, та Паралимпиада, тот финал.

— Ваши соперники тоже, наверное, тот финал часто вспоминают.

— Те команды сейчас прилично обновились. Нам удалось съездить в конце 2019 года на Кубок Канады — «Кубок четырех», и у нас была возможность в этом убедиться. Следж-хоккей развивается, появляется много толковых, способных ребят, появляются новые технические и тактические нюансы. Из-за отстранения от международных стартов начиная с Игр-2018 нам было трудно ощутить это на собственном опыте, но мы не переставали за всем следить, старались не отставать, быть на волне.

— И все равно вы остались в спорте.

— Как я любил спорт, так и люблю и буду любить. Поэтому отстранение не могло повлиять на все это. Да, сейчас уже есть определенные проблемы с мотивацией, потому что непонятно, к чему идем, к чему готовиться. Разве что ясность, да и то не стопроцентная, есть с предстоящим чемпионатом России. Но желание играть и добиваться побед по-прежнему есть, как есть и надежда, что мы вернемся в паралимпийскую семью. На Кубке Канады американцы, канадцы очень поддерживали нас, они искренне были рады нас видеть, бороться с нами. Они не хотят доехать до Олимпиады «на полуспущенных». Они хотят биться с хорошими соперниками. Да, подросли и чехи, и корейцы, но все хотят играть с сильными соперниками. Будет ли у них удовлетворение, если они бьются в условиях пониженной конкуренции? После финала хочется выходить с чувством победы от хорошей игры. А в данном случае спортивных эмоций всем не хватает.

— Плюс на все на это накладывается и история с пандемией.

— Конечно. Особенно она наложила отпечаток на наши возможности перемещаться. Как я понимаю, появилась какая-то определенность. Несколько стран заявили о разработке вакцин, да и у нас началась вакцинация. Люди понемногу учатся с этим жить, они начали понимать, что такое этот COVID, и есть надежда, что такого, как в феврале, уже не будет, пусть и останутся какие-то ограничения. В моем голосе сейчас больше надежды. И никаких утверждений.

— Вы стали амбассадором федерального проекта «Спорт — норма жизни», вторым после фигуристки Евгении Медведевой...

— Это безусловный мандат доверия и большая ответственность. И это не дежурные слова, это действительно большая ответственность. Евгению Медведеву знает весь мир, и вот вторым послом становится паралимпиец. Для многих из нас это было еще одним толчком к пониманию: ты не один в океане без дна и берегов, ты один из маяков в этом океане. Я стараюсь и буду стараться, потому что понимаю: одно дело быть профессиональным спортсменом, другое дело — массовый спорт, который служит оздоровлению людей. Это важно для их качественной и комфортной жизни. Сейчас много болезней, в том числе связанных с малоподвижным образом жизни. Но спорт завоевывает мир посильнее пандемии. И я буду стараться, чтобы так было и дальше. Ведь можно быть отличным художником, писателем, но, если у тебя плохое здоровье, ты сможешь сделать куда меньше.

— У вас своя история восхождения, вы остались инвалидом в раннем детстве. Вы общаетесь с ребятами, которые переживают подобные проблемы?

— Конечно. Например, в нашем домодедовском клубе инвалидов. У нас много замечательных ребят. После отстранения в 2016 году я немного ушел в себя, но всегда старался их поддерживать. Они действительно замечательные, мы любим и очень уважаем друг друга. У нас много молодых хороших спортсменов, особенно пловцов, и, пользуясь случаем, очень хочу похвалить нашу команду, искренне надеюсь, что они будут в спорте еще круче меня.

— Даете им какие-то советы?

— Если спросят, могу дать, конечно. Но ведь все мы очень разные, как и наши характеры, наши судьбы. На то, кем я стал, повлияло много факторов: у меня были отличная семья, отличные друзья плюс мой характер. Ни в классе, ни во дворе у меня не было поблажек ввиду моих особенностей, и это воспитывало характер. Единственный совет, который я сейчас могу каждому из них дать, — жить по совести. Кто, как не ты сам, может быть тебе самым строгим и честным судьей?

Ты, например, понимаешь, что есть усталость, а есть лень. И только ты сам понимаешь, что твое лежание на диване — это совсем не черта твоего характера, а обычная лень.

— Вам в детстве сложно было социализироваться?

— В моем случае не особо, я ногу потерял в три года, а детская психика в этом возрасте все-таки более или менее гибкая. Я практически не помню других условий, я не помню, что такое жить на двух ногах. И в спорт я пришел очень рано — в 11 лет уже в футбольной команде играл, где увидел таких же, как и я, и молодых, и серьезно постарше. И у всех у них были семьи, обычная жизнь, работа, учеба. Я понял, что это есть, что все это возможно. Плюс помимо моих друзей, знакомых практически все относились ко мне как к равному, не давая мне поблажек. Потом я узнал о паралимпийском движении и стал его частью — это очень помогло мне двигаться дальше. Все стало еще проще, когда я понял: жить можно, жить нужно, и это можно делать качественно, стараясь каждый день пить эту жизнь большими глотками.

— Это здорово, что в вашем случае произошло именно так. Но как донести ребятам, которые уходят в себя, в свои проблемы, что они также часть этой жизни, которую можно пить большими вкусными глотками? Как их выдернуть из беды? Я понимаю, что задаю достаточно сложный вопрос.

— Да, вопрос действительно серьезный, сложный, и он чаще всего уходит в психологию. Даже совершенно здоровых людей иногда трудно назвать социально активными людьми, все очень разные. Что уж говорить, когда с человеком происходит серьезная беда в жизни. Тем более если это происходит, когда его психика уже достаточно сформировалась и он оказывается в ситуации резкого потрясения.

Если психика достаточно гибкая, понимание, что все возможно, что есть варианты, может прийти. Кому-то даже поддержки семьи и друзей может не потребоваться, такие вещи тоже бывают. Но кому-то она действительно очень нужна.

— Современное общество готово поддерживать таких людей? Ему есть дело до людей, ставших инвалидами, когда у этого общества то пандемия, то дефолт, то кризис в личной жизни?

— Мы всегда боремся за выживание, в какое бы время ни жили. Так человек устроен вне зависимости от времени, в которое он живет: он всегда и в первую очередь заботится о благополучии себя, своей семьи, своих близких. И да, зачастую до других ему уже дела нет. Но мир все равно не без добрых людей. Они есть.

У нас во всех городах сейчас есть клубы, которые готовы принять в свои ряды людей в трудных ситуациях, они готовы их поддерживать, помогать чем могут, хотя раньше такие вещи были редкостью.

Есть, кстати, и финансирование. Я сужу по своему домодедовскому клубу, где всем рады — вас примут, с вами пообщаются, вам помогут. Чем больше людей, тем веселее, ведь так?

— Как вы относитесь к тому, что до 2030 года количество занимающихся спортом в нашей стране должно достигнуть отметки 70%? Это достижимо вообще?

— Нет ничего невозможного. Но я думаю, что здесь вопрос в ответственности на местах. К примеру, человек катается на велосипеде — он входит в эти 70%?

— По мне, так однозначно. Даже если катается не спеша и наслаждаясь процессом.

— Но если у него нет условий, нет возможности купить велосипед, нет велодорожки? Нужна доступность, чтобы людям было проще выйти в сквер, поработать на турнике, побегать по красивому парку. Люди — немного ленивые существа, и в большинстве своем они идут по пути наименьшего сопротивления. С другой стороны, люди — существа социальные, мы смотрим друг на друга, мы хотим оставаться «в стае». И если вокруг них все будут кататься на велосипедах, почему они захотят лишать себя этой радости? Вот поэтому я говорю об ответственности на местах и о доступности. И тогда все возможно — и эти 70% могут оказаться совершенно реальной цифрой.